Главная Охота Статьи про охоту На гусиных перелетах
Автор: McHunter
Разгар весны. Гусиные стаи, появляющиеся и над городом, не дают нам покоя. В ближайшие выходные конца марта мы намерены быть на разливах Припяти или ее притоков. Река большая, окружена обширными полями - тысячные стаи гусей останавливаются там на пролете. В наше время наугад не поедешь - нужны путевки, надо знать границы хозяйств и охот- дач. С подхода тоже не поохотишься. Разве что самый фанатичный «поклонник» гусей, соответствующим образом нарядившись, сможет подкрасться по размокшей пашне, болоту, лужам на ружейный выстрел к сидящим гусям. Так что придется искать место для скрадков и строить их самим из подручного материала: у нас с собой только топор и лопата. Есть манки и гусиные профили, но это уже охотничье снаряжение.
Выбор места предстоящей охоты для нашей команды из семи человек несколько упростился. Егеря сразу показали небольшие сухие участки среди разливов не сильно вышедшей из берегов реки: снегом зима не прославилась. Там уже несколько дней стоял, сооруженный ими скрадок, правда, на одного-двух человек. Увы, до него мы не смогли добраться: изрядная глубина небольшой протоки помешала. Но чуть ближе, на довольно обширном участке приречного луга, обнаружили кое-где гусиный помет и решили здесь соорудить единую на всех засидку.
Не всем по душе такая «коллективная» охота, но самые опытные из нас доказали остальным, что нет резона делать индивидуальные скрадки на ограниченной территории и потом мешать друг другу хаотической стрельбой по снижающимся птицам. Участок поймы огромен по меркам пешего человека, но для летящих гусей он ничтожен - после первого выстрела они наберут недосягаемую высоту.
И скрадок строим по уже опробованному образцу. Нужно возвести две параллельные стенки на длину около семи метров (по метру на брата) с расстоянием в метр между ними. Главное, установить их перпендикулярно предполагаемому основному пути птиц - вдоль речной поймы. Основной строительный материал в виде нарубленного ветвистого лозняка принесли с собой на голый луг. Толстые прутья втыкаем в уже подтаявшую землю - работа идет быстро. Помогает лопата, которой прорезаем дерн. Более мелкими прутьями переплели этот частокол в горизонтальном направлении, а все прорехи закрыли более легким материалом: бурыми стеблями оставшегося после зимы конского щавеля и светло-серой прошлогодней травой. Верх оставили открытым - для стрельбы. Сначала скрадок выделялся на фоне луга более темными очертаниями, но уже на следующий день его осветлили солнце и ветер. Сооружение получилось простейшим, но оно неплохо послужило два дня.
Утром, еще затемно, направились к месту охоты. В темноте очень трудно угадать направление даже на небольшом уча- стке, лишенном всяких заметных ориентиров, тем более побывав здесь всего один раз. Хорошо, егерь ведет нас самым оптимальным путем, выбирая брод через протоки. Забегая вперед, скажу, что он же выручил нас, когда мы, уже самостоятельно, начали плутать «в трех лужах» на обратном пути вечером.
Чем больше поставим профилей, тем лучше. Это мнение опытных охотников трудно оспорить. Профили у нас самые обыкновенные, вырезанные из фанеры и ДВП, раскрашенные просто. Стопка их заняла совсем немного места, колышки - отдельно.
Установили 40 штук, стараясь располагать их в различных плоскостях, чтобы они были заметны с любой стороны. Правда, основную часть поставили тоже перпендикулярно направлению поймы. Издали четыре десятка «птиц» смотрятся совсем небольшой стайкой кормящихся и отдыхающих птиц.
За ночь изрядный для весны морозец прижал так, что на стоячей воде глубоких луж появился довольно толстый ледок, которым, например, вполне можно порезать тонкий материал бахил некоторых сапог. Затвердела и земля - приходилось ножом пробивать корку, чтобы воткнуть колышек профиля.
Холодный ясный рассвет, возможно, помешал активному лету гусей. По крайней мере, с юга за день подошла на большой высоте всего одна стая. Возможно, гуси предпочли бы отсиживаться в укромных местах, но все же другие охотники спугивали их -приходилось волей-неволей подниматься в воздух и искать место для новой посадки.
Семерым трудно усидеть неподвижно несколько часов - по очереди, а то и вместе встают, разминаются, разговаривают, когда небо вокруг чисто от силуэтов птиц. Начисто забываем известную из книг истину, что перед посадкой один из вожаков стаи улетает далеко вперед на большой высоте и подыскивает место для всех. Разумеется, одного гуся мы вряд ли замечаем. Может, потому некоторые вереницы и пролетают мимо.
Но все же раз за разом раздается команда: «Гуси!» Она мгновенно заставляет каждого исчезнуть в укрытии. Теперь соблюдаем самими же установленное правило: за птицами следит один, он же работает манком. Остальные замирают, потому что любое движение, даже лицо, обращенное к глазастым птицам, может выдать охотников. Наверное, иногда так и происходит, потому что порой косяк без видимых причин сворачивает в сторону.
В суете никто не замечает, какие птицы кричали, какие летели молча. Сабанеев же писал: «Пролетные гуси, намеревающиеся остановиться и сесть на воду, всегда по нескольку раз пролетают над водою и в это время не гогочут; гуси, которые на лету кричат, не остановятся, хотя бы и летели низко».
Зато сетуем, что погода слишком хороша: хоть и холодно, но ясно. Вот если бы дул ветер, да еще со снегом, гуси бы летели низко, это видали все.
Наш старший, наблюдающий за гусями, наконец дает команду на стрельбу, когда различает лапки птиц, и они уже вот- вот будут прямо над скрадком. Теперь уже таиться нечего, каждый вскидывает до этого неподвижное ружье и наводит его на приглянувшуюся птицу. Промахов много: с непривычки полет большой птицы с плавными взмахами крыльев кажется медленным - нужного упреждения не делаем. Да и дробь у всех крупновата. А ведь еще давно В. Рябов писал: «Стрелять гусей нулевыми номерами, и тем более картечью, невыгодно, так как из-за малого количества в снаряде крупных дробин часты промахи и подранки».
Конечно, расстояние до гусей тоже почти предельное, иногда не стрелять бы, но азарт берет свое.
Все же за утреннюю и вечернюю зорьку на семерых добыто 9 гусей: 7 белолобых и 2 гуменника. Могло быть и больше, но к вечеру снизилась бдительность - уже не так быстро скрывались в скрадок и гуси проходили высоко, не думая снижаться.
Разделывая добычу, белолобого гуся, невольно сравнивал его с прошлогодним. Тот был буквально заплывший жиром, этот - худоват. Что ж, все правильно, этот добыт в начале прилета, а тот на месяц позже. Известно, что отощавшие на зимовке гуси, задерживаясь на пролете, быстро жиреют. Сибиряки в прежние времена не сразу стреляли прилетных тощих гусей: ждали, пока те отъедятся.