Индивидуальные и коллективные

Охота - Статьи про охоту

«Очарование одиночества», о котором говорил Гумбольдт, несомненно, одно из главных притягательных свойств охоты. Только наедине можешь по-настоящему наслаждаться красо­той природы и наблюдать за дикими животными, решая еди­нолично, когда нарушать тишину выстрелом или вообще не делать этого.

Далеко не все охотники разделяют подобное мнение. Мне приходилось встречать немало таких, которые признают толь­ко коллективные охоты. Правда, в основном это были те, кто профессионально занимался охотничьим хозяйством: органи­зовывал охоты для гостей разных рангов, контролировал по­ведение всех, получивших путевку в угодья, и заодно охотился сам, чаще всего с многочисленными друзьями. Похоже, мно­гим из них просто не получается побыть в лесу в одиночестве. Не исключено, что именно должность заставила их стать при­верженцами коллективных охот.

Существует множество причин, которые заставляют мно­гих приветствовать коллективные способы охоты. Это и дефи­цит времени, и множество границ, разделяющих угодья, и не­высокий у большинства следопытский опыт, без которого индивидуальная охота немыслима. Охота с загонщиками и номерами, преимущественно на копытных, стала в свое время главной - элитной, по крайней мере, в сознании верхушки охот­ничьей общественности, и об остальных охотах начали все чаще забывать.

Но в Европе на копытных зверей стали все больше охо­титься в одиночку. Загоны на них там уже почти не устраива­ют, предпочитают добывать трофейных животных с вышки - охота сугубо индивидуальная, хотя и здесь находящийся рядом егерь подскажет, какого именно зверя лучше взять на прицел.

Коллективная загонная охота не только нарушает покой всех лесных жителей, но и снижает охотничье мастерство охот­ников и даже егерей. Лесные кварталы можно прочесывать наугад, а от стрелка только и требуется постоять неподвиж­ным и внимательным полчаса или пару часов. Разве что стре­лять научишься: попасть в испуганно мечущегося между стрел­ками и загонщиками зверя очень непросто. Правда, при такой учебе погубишь много зверья подранками.

К сожалению, даже у опытного охотника на коллектив­ных охотах появляется возможность совершенно непроизволь­но нажать на спуск, когда ствол направлен в сторону соседа и тем более загонщика. Нередкие трагические случаи служат под­тверждением этому. А нет хуже нарушения со стороны охотни­ка, чем выстрел в направлении человека.

Что касается «надзирания» в процессе проведения коллек­тивной охоты, о котором любят повторять чиновники от нее, то известно, что именно слаженный коллектив может позво­лить себе то, что не осмелится сделать охотник-одиночка, на­пример на одно разрешение отстрелять двоих зверей.

Упрекают «индивидуалистов», что они слишком свобод­ны. Вольно чувствовать себя вовсе не означает творить, что душе вздумается. Порядочный охотник и наедине не стрельнет в дятла, а тот, кто склонен к таким поступкам, сделает это на виду у многих, да еще и станет бахвалиться меткостью, не за­мечая молчаливого осуждения окружающих. А что касается опасения, будто охотник одиночка завалит лося или кабана, так этого тем более не стоит бояться. Одному просто не потя­нуть тот «воз» проблем, который возникнет следом за такой весомой добычей. Значит, появятся если не соучастники, то пособники, в том числе из тех, кто призван с этим бороться.

И все же коллективную охоту на копытных уже ничем не заменишь. Ведь даже индивидуально-коллективной можно счи­тать охоту нескольких, сидящих на разных вышках в одном и том же лесном массиве. Повезет одному, как и при загоне.

Приоритет коллективных охот существует и сейчас, хотя поклонников индивидуальной охоты меньше не становилось.

«Охот же облавой не люблю вообще - на них лишаешься самостоятельности, а она всегда была мне очень дорога», - писал С. Русанов.

А вот мнение охотника, автора многих статей в охотничь­ей периодике В. Слепых: «Охота с подхода на кабана - увлека­тельный способ, насколько мне известно, у нас почти не ис­пользуется. Причиной тому - тотальное насаждение коллекти­визма в охотах на копытных, при котором административным органам удобнее надзирать за их проведением. Очарование охоты с подхода заключается в том, что она проводится в оди­ночку, когда весь успех и неуспех зависит только от того, что ты стоишь сам по себе».

Как видим, даже на крупного копытного зверя можно и интересно охотиться одному, без вышки и без егеря. Про ос­тальные ружейные охоты за мелкой дичью и говорить нечего: все они подразумевают одного, в крайнем случае, двоих участ­ников. Правда, охотнику, добывшему лося, оленя, кабана, все равно понадобится чья-то помощь.

Склонность наших охотников к индивидуальным охотам не способствует перенимать ими коллективную «западную» моду, когда после канонады, устроенной многочисленными стрелками по выгоняемым на них фазанам, зайцам, косулям, начинается церемониал с раскладыванием ровными рядами тушек музыкой, криками, заздравными тостами и прочими дей­ствами, неприемлемыми многими - отшельниками в душе уже по причине своего «атавистического» увлечения.

К примеру, Аксаков признавался: «Стреляют также зай­цев из-под гончих собак целым обществом охотников, и мно­гие находят эту стрельбу очень веселою... Я не оспариваю удо­вольствия этой осенней стрельбы, но у всякого свой вкус: я не люблю охоты, где надобно содействие посторонних людей...»

Да, на мелкую дичь, конечно же, лучше охотиться одному. Хотя и здесь могут быть исключения. Тот же Аксаков считал.

что там, где вальдшнепов «водится много и где места для стоек удобны, стрельба на тяге довольно весела, особенно целым обществом охотников. Только в этом случае можно допустить, что чем больше стрелков, тем лучше...»

Можно добавить, что большой коллектив желателен на волчьей облаве. Мне пришлось быть на такой охоте, когда длинная цепь стрелков полностью перекрыла путь в глухой лес двум волкам, только что вышедшим из оклада. Один из них, пытавшийся перейти в спасительный лес, был убит. Было бы охотников меньше, скорее всего он смог бы найти безопас­ный путь.

Но такие охоты случаются не часто. Многие никогда не попадают на них. Все большему количеству охотников стано­вятся недоступными охоты на копытных. Зато многочислен­ные «зайчатники» и «утятники» получают огромное удоволь­ствие от самостоятельного наблюдения за животными, от нелегкого их выслеживания и, наконец, от меткого выстрела.

При этом они все делают сами, у них нет руководителей и помощников в виде егерей и загонщиков. Как нет критиков и советчиков, которые во множестве появляются после неудач­ного выстрела или другой оплошности. А совершить ее легко человеку, по многим причинам очень редко выбирающемуся в лес. Нет рядом и начальников. Говорят, правда, что «на охоте и в бане все одинаковые дворяне», но это больше для красного словца.

Как понятны мне чувства 16-летнего мальчишки или по­жилого охотника, который, весь день бродя по глубокому сне­гу, наконец-то вытропит и добудет русака. Многие тайны жиз­ни природы открываются при этом даже ему, человеку, много повидавшему. Уйму положительных эмоций получает он уже только от встречи с дикими животными, которых увидел толь­ко потому, что был один - ни с кем не переговаривался, шел, куда вел его след, а не куда подзывал товарищ.

Да, после удачного выстрела никто не поздравлял его, ник­то не украшал веточками лавра или ели. В его честь не трубили валторны. Ему не подносили стаканчик «на крови». Но все это ему и не нужно. Такая суетная слава большинству охотников ни к чему. Подобное очень часто сопровождает его в городе, особенно если работа не «за станком», а связана с приемами, переговорами, фуршетами и прочими атрибутами активной деловой жизни. Он хочет хоть в выходной день тишины, не­спешного созерцания и нескольких выстрелов, а не шумной «тусовки» и грохота «канонады».

А как поэтично всегда рассказывает охотник-одиночка о своем выходе с гончей или легавой! Эти друзья человека тоже не любят, и даже иной раз не хотят, работать рядом с посто­ронними людьми.

Пока еще наш брат может радоваться активной жизни и охоте в одиночку, а не шумным кагалом, в числе которого ча­стенько бывают люди весьма далекие от охоты, о чем легко догадаться по тем словам, которые у них не «на уме, а на язы­ке». Наш же коллега, скажем, в Польше, уже в 70-е годы не мог позволить себе такого удовольствия.

«Индивидуальной охоты на зайца в Польше нет. В тече­ние многих лет применялся однотипный единый способ охоты на него, а именно - охота загоном», - писал В. Груздев в жур­нале «Охота и охотничье хозяйство» в 1972 году.

Налицо строжайшая регламентация, «хождение строем», единственно указанный способ действия, как в армии, - все, что так противно человеку, которому дороги просторы, сво­бода, воля - охотнику. Не позавидуешь польским охотникам, хоть зайцев там и много.

Надо признать и то, что даже на так называемых коллек­тивных охотах человек, поставленный на номер, остается в одиночестве - только он будет принимать решение, как и ког­да стрелять при появлении цели. Но превратив себя в «номер», он жестко привязал свои индивидуальные действия к целям и желаниям всех участников. Попробуй теперь пожалей краса­вицу-оленуху, которая доверчиво появилась в пяти метрах от тебя - «съедят» коллеги-мечтатели, у которых с утра в носу сто­ял запах поджаренной печенки. Такой поступок мог позволить себе лишь герой рассказа Д. Мамина-Сибиряка - нищий ста­рик Емеля, охотящийся всю жизнь в одиночку, по-настоящему свободный человек.

Сейчас, когда во главу угла поставлена индивидуальная деятельность человека-творца, а не бодрое «шествие вперед всей массой под звуки бравурной музыки», нужно больше внима­ния уделять индивидуальной охоте.

К сожалению, очень мало осталось таких мест, где можно стоять на тяге не только многим стрелкам но и одному-двум: не тянут уже так вальдшнепы, как лет сто назад. Вот почему, с одной стороны, навсегда исчезли барские многолюдные псо­вые охоты, которым требовался простор и обилие зверя; с дру­гой - собираются охотники большим обществом, добывают одного кабанчика, но все чувствуют себя полноправными уча­стниками, удачно закончившими охотничий день.

И охотник-индивидуалист вовсе уже не тот, каким он был много лет назад. Теперь ему порой и на тяге приходится стоять в присутствии егеря - иначе не положено по все более ужесто­чаемым правилам.

Каждый любит свою охоту. И каждый должен помнить одно: о вкусах не надо спорить. Индивидуалист, присутствую­щий на коллективной охоте, обязан блюсти интересы всех, даже вопреки своим пристрастиям. В свою очередь поклонники ис­ключительно массовых охот должны с пониманием относиться к людям, которые предпочитают бродить по полям в одиночку. Особенно это важно при внесении изменений и дополнений в правила охоты.