О нормах добычи зайца

Охота - Статьи про охоту

Выше, рассматривая возможные причины снижения численности зайцев и изменения характера ее динами­ки, мы ставили этот факт также и в зависимость от изменившегося принципа эксплуатации заячьего пого­ловья. Во времена преобладания промыслового типа охоты, подчиненного естественному изменению обилия дичи и максимально активного в год его пика, добыча, даже очень энергичная, не могла подорвать многократ­но превышающую ее численность животных. В тех об­ластях, где традиционно был развит промысел зайца на шкурку, зависимость величины заготовок от его чис­ленности выражалась и более четко, и в течение более продолжительного времени (в европейской России это северные области и отчасти западный регион).

Не то бывало в регионах, где издавна преобладала любительская охота, основанная на иных принципах использования поголовья зайца. Выражаясь фигураль­но, спортивная охота на зайца - это продленный на весь ее сезон «осенний этап» промысловой охоты (описанный выше) с применением всех возможных форм активной добычи. А также - практикуемый во все фазы численности зверя, и с тем большим упор­ством, чем она ниже. Спортивная охота допускает, од­новременно или порознь, участие большого числа охотников на относительно ограниченной территории. Поэтому валовой размер нормированной добычи в меньшей мере зависит от численности вида, чем от числа охотников. Надо сказать, что такая парадоксаль­ная зависимость отмечена и в отношении многих мелких видов охотничьей фауны Запада, где на огра­ниченных частным владением угодьях охотится еже­годно увеличивающийся контингент любителей.

Повсеместный переход к любительской охоте, вы­теснение ею пушных заготовок даже в исконных про­мысловых районах имеет следствием установление постоянного, хотя и (временами и местами) умерен­ного охотничьего давления на популяции зайцев. Так, относительно мягкой получается их эксплуатация в годы роста численности, но уже с трудом переносится в годы ее спада. Известно, что даже слабое использо­вание поголовья в период естественного сокращения численности способно подорвать нормальное воспро­изводство, удерживая его на устойчиво пониженном уровне. Вот и тлеет такая выровненная популяция, не в силах накопить материала для былых взлетов, но зато и не подверженная стремительным спадам и глубо­кой очистительной депрессии. С 60-х гг. XX столетия уже не слышно стало ни о нашествиях русака, ни о «морах» беляка. Все весомее проявляется на выбитом из колеи естественном изменении численности попу­ляции влияние внешних факторов - погодных усло­вий, что в прежние времена являлось хотя и важным, но эпизодическим компонентом ее развития.

В любом животноводческом хозяйстве с целью определения состояния поголовья учитывают его примерный годовой прирост. Этот же признак явля­ется достоверным показателем и в охотничьем хо­зяйстве, в том числе и для вызывающего тревогу зай­ца. Выяснилось, что средний реальный прирост по­головья беляка (то есть количество молодых на од­ного взрослого зайца к открытию охоты) в самых благоприятных, центральных, областях России мень­ше единицы. Иными словами, уже к осени выжива­ет меньше одного зайчонка на каждого взрослого зверька! Даже в известном Завидовском хозяйстве, судя по среднему за ряд лет годовому приросту всего в 34 % и последующему снижению там численности беляка, гибель превышала рождаемость. А ведь не­обходимой нормой прироста для зайцев считают трех молодых на одного взрослого!

Объяснение этому неприятному факту дали опыты, проведенные с беляком в Швеции, где тоже было при­нято исходить, при расчетах охотничьей нормы, из на­личия двух ежегодных пометов (на самку). Однако в действительности на самку выходило меньше двух, а в группах молодых (однолетних) и старых (восьмилет­них) даже меньше одного выводка за сезон. Это полу­чалось не столько по причине гибели зайчат (сокращен­ной до возможного в вольерных условиях минимума), сколько вследствие неучастия многих самок в размно­жении вообще, либо в каком-нибудь из двух пометов.

У вольных же популяций свои жесткие поправки в итоговую величину прироста привносит еще и вы­сокая смертность прибылых.

Безусловно, такая ситуация требует регулирова­ния - либо числа охотников, либо индивидуальной нормы добычи. Первое, конечно, вряд ли реально; сле­довательно, изменению подлежит второе, иногда в ущерб тем же охотникам. Так, например, по причине самого большого контингента охотников в централь­ном регионе, каждому из них приходится довольство­ваться относительно скромной индивидуальной нор­мой - по сравнению с возможными нормами в дру­гих регионах европейской части России.

Хотя прирост, как и плотность населения животных, в отдельные годы способен сильно изменяться, при многолетнем расчете для каждого региона он более или менее держится в определенных границах. Так, есть районы, где прирост постоянно низок, и к охотничьему сезону молодых зайцев почти не удается перевидеть, одни матерые (почему и кажется, что дело здесь обсто­ит лучше, чем на самом деле). В других же прибылые постоянно путаются под носом у гончей, отвлекая ее от взятого следа. Эта помеха, однако, может свидетель­ствовать о желанном благополучии в местной заячьей популяции (при условии переживания этим молодня­ком зимы). С учетом этих местных особенностей и рас­считаны средние, достаточно гибкие нормы добычи зай­цев, относительно безболезненно переносимые попу­ляцией независимо от численности охотников-зайчатников и степени их охотничьего мастерства. Так, преж­де рекомендованные 50% изъятия за охотничий сезон из популяции беляка лесных угодий (области ли, райо­на ли, отдельного ли охотничьего хозяйства) допусти­мы разве что при плотности населения зайца-беляка не менее 25 особей на 1000 га; но уже при 10-15 осо­бях, при соотношении молодых к взрослым зверькам примерно 1:1, охота на него нецелесообразна. При этом для средней России наиболее рациональна норма изъя­тия беляка в 30-40% его осеннего поголовья. В север­ных же районах возможно и увеличение этого объе­ма - в соответствующие годы и с местными поправ­ками на прирост.

Активность охоты на зайца-русака в нашей стране всегда была довольно велика, даже в областях с доми­нирующим беляком. Растущее число охотников, воору­женных личным транспортом, особенно чувствительно сказывается на обилии этого зайца. Ежегодное изъятие русака в действительности достигает 50-60% поголо­вья, местами и выше. По причине очень неустойчивого запаса этого зайца рекомендуемые для больших терри­торий пределы его использования (40% - для степного русака, 30% - для лесостепного) также требуют ежегод­ного пересмотра, причем по более мелким, чем область или край, административным единицам. В неблагопри­ятные годы, тем более при снижающейся численности этих зайцев до 10-20 голов на 1000 га (порогом допус­тимой плотности их населения принято считать 5-10 го­лов на 1000 га), норму добычи предложено удерживать в пределах 10-20% местного поголовья. При ухудшении ситуации уместны лишь охранные мероприятия с огра­ничением охоты до раза в четыре года.

Вопрос о частичном, тем более полном запрете охо­ты решается очень непросто, поскольку эффективность таких мер в большой степени зависит от причин, выз­вавших угрожающее сокращение численности зайца, и от возможности их смягчения или ликвидации. Конеч­но, в крайне бедственных положениях охоту следует закрывать вне зависимости от характера причины.