Кряква - Самая известная

Охота - Добыча охотника

У обывателей существует твердая убежденность, что охот­ники добывают исключительно зайцев и уток. Показателен услышанный однажды совет подвыпившего деревенского пар­ня охотникам, поджидавшим у лесной опушки заката перед выходом на тягу. Он настоятельно рекомендовал им идти на недалекий пруд, где «уток полно, а тут они и не летают». Не­сомненно, что под названием «утка» все имеют в виду крякву. Даже не все охотники твердо разбираются в остальных видах этого обширного семейства.

Наверное, похожесть зайца на домашнего кролика вызы­вает у любого, самого далекого от охоты человека, желание немедленно догнать его и водворить на положенное ему в хо­зяйстве место. Он поэтому обязательно крикнет: «О! Заяц! Дер­жи его!..» Широкое распространение кряквы, ее массовость и почти полное сходство с домашней уткой позволяют точно так же относиться и к ней, как к дармовому мясу, которому место на столе. Вслед стайке крякв не кричат, но провожают ее таким взглядом, будто птицы улетели с собственного двора.

Правда, в последнее время поселившиеся и зимующие в городах кряквы стали вызывать у публики другие чувства. Многие считают, что это декоративная птица, которую, вроде черных лебедей, специально разводят для удовольствия зевак. А кряква, несмотря на свою крайнюю осторожность, давно поняла, что мало кто потревожит ее среди скопления людей. И если раньше птицы держались в основном на воде или рядом, то теперь их видишь и разгуливающими по газонам вместе с голубями.

Тем не менее кряква была и остается охотничьей птицей, доставляющей много радости красотой, осторожностью и, ко­нечно же, своей тяжестью на поясе после удачной охоты. Надо сказать, что если бы не городские птицы, подпускающие чело­века на несколько метров, то не каждый бы мог похвастаться, что вдоволь насмотрелся на крякового селезня в его роскош­ном наряде, который он не любит демонстрировать никому, кроме своей скромно оперенной уточки.

Кстати, по упоминанию писателя Ивана Бунина, раньше деревенские девки на праздник появлялись украшенные «ра­дужными вьющимися перьями из хвоста селезня, заткнутыми на висках в волосы».

Голос, по которому и названа утка, слышать можно часто.

Известный охотовед Ярослав Русанов писал: «Кряквы, особенно самки, - птицы горластые. Не только весной в пери­од спаривания, но и на протяжении всего года их громкое, да­леко слышное кряканье на зорях постоянно разносится над водоемами, веселя душу охотника».

Действительно, иногда летним вечером совершенно нео­жиданно услышишь откуда-нибудь из камышей громкое, как бы сердитое кряканье. Так и кажется, возмущенная мать семей­ства прочитала короткую, но выразительную «нотацию» не­послушным детям или пуганула вмешавшегося в воспитание супруга.

Любопытно, что до сих пор нет согласья у ученых по по­воду семейных отношений у крякв. Хотя общеизвестно, что селезни весьма ветрены, некоторые ученые склоняются к мыс­ли, будто он, если и не вполне хороший, но самый настоящий семьянин, склонный всегда придерживаться своей избранни­цы. Впрочем, как это случается не только среди уток, так по­ступает он чаще всего просто из-за нехватки самок.

Всем известно, где любит держаться кряква. Не удивляешь­ся, когда взлетает она с зернового сухого поля или с травяного низинного болота. В то время, когда все лужки и болотца сре­ди полей, кустарников и перелесков обязательно выкашивали, да еще и два раза за лето, табунок крякв обязательно взлетал с каждой низинки на подрастающей отаве. Позднее, после пер­вых выстрелов охотников, они исчезали с таких слишком от­крытых мест. Интересно, что тогда в Совсем маленьком верхо­вом болотце, окруженном полем и кустами, меня всегда заставляла вздрагивать своим шумным взлетом парочка крякв, которая почти непременно находилась здесь в любой год. Вода выступала только из мха в ямке следа - непонятно, что привле­кало крякв сюда, где кроме сфагнума, тонкой осочки, редких кривых сосенок больше ничего не было, даже клюквы. После глобальных мелиоративных работ, которые велись вокруг, но верховое болотце не затронули, кряквы перестали посещать его, хотя других пригодных для них мест в округе стало заметно меньше.

По моим, конечно, не систематическим наблюдениям, кряк­ва в прежние годы, когда вручную выкашивались все лужки и полянки, умудрялась находить нетронутые пятачки с раститель­ностью и водой и устраивать там гнезда. Теперь же она не очень хочет гнездиться там, где-либо сплошные заросли, не пробива­емые ни людьми, ни скотом, либо сплошные поля с пересыхаю­щими мелиоративными канавами. Отсюда и заметная мозаичность в ее расселении.

Гнездо кряквы, которое найти так же трудно, как и любой другой редкой или сторожкой птицы, умиляет, по-другому и не скажешь, уютностью из-за пухового валика, который иног­да закрывает яйца почти полностью.

Чаще всего охотник держит в руках молодую крякву из тех, что первыми попадают под выстрелы в августе. Не всегда узнаешь ее по весу, зато по мягкому клюву в начале осени, а по заметной упругости его у основания можно определить моло­дую и намного позднее. У молодого селезня ближе к осени уже заметно пробивается зелень на голове. Опытные охотники счи­тают, что в эту пору и даже намного раньше селезня можно узнать по приметной желтизне клюва.

Обыкновенность и широкое распространение кряквы, к тому же не удостоенной причисления к разряду особенно бла­городной дичи, помешали поэтам-охотникам отдать должное этой интересной птице. Практически нет стихов, посвященных ей, не то что вальдшнепу или глухарю. Только неутомимый пропагандист правильной охоты Ник. Смирнов не уставал сла­вить в прозе красавца-селезня и его подружку крякушу. Теперь, когда не сильно развита охота с подсадной, на красоту и дру­гие чисто охотничьи достоинства кряквы стали еще меньше обращать внимания. Не исключено, что ее ждет участь изгоя - голубя-сизаря, особенно когда она почти полностью переселит­ся в города и станет такой же попрошайкой.