Чибис - Плачущий у дороги

Охота - Добыча охотника

Вот уж действительно, именно плачет эта пигалица, чьим именем принято называть малорослых особ женского пола, видно, из-за всегдашнего ожидания слез от них. Жалобный крик чибиса, обычно передающийся как «чьи-вы, чьи-вы», слы­шится с ранней весны и, по крайней мере, до середины июля, и связан он с тревогой птиц за судьбу гнезда и потомства. Этим пронзительным криком птица, а чаще вместе с несколькими прилетевшими на помощь, пытается прогнать непрошеных го­стей от своего гнездового участка.

Однажды, уже в середи­не лета, я специально долго стоял в густой траве на краю поля с яровой пшеницей, а чибис неутомимо летал вок­руг меня кругами и без пе­рерыва «плакался». Хорошо была видна аккуратная го­ловка с коротким клюви­ком, который он широко раскрывал при крике, белая перевязь на подхвостье, лап­ки, направленные под углом назад и застывшие на все время полета. Кстати, хохолок его в полете прижат и совер­шенно незаметен. Возможно, я мешал птице увести подальше от этого, ставшего опасным, места выводок, потому что на обратном пути через десяток минут я уже не обнаружил здесь никого.

В прежние времена, когда такое практиковалось, ничего не стоило даже неопытному стрелку сбить доверчивую птицу. В отличие от коростеля, который не только не любит показы­ваться, но старается и не кричать при близкой опасности, чи­бис весь на виду со своими заботами и тревогами. Недаром даже в известную песню попал он за свой извечно повторяемый воп­рос: «Чьи вы и зачем здесь?»

Раньше, когда чибисов было несравненно больше, в апрель­ские, майские ночи очень часто вдруг начинали доноситься кри­ки чибисов. Видно, мелкие хищники и другие звери тревожили их и по ночам. Плач чибиса был неотъемлемой приметой ве­сенних полей и лугов.

А вот историки никак не хотят признать его достоинств заунывного плакальщика. Когда-то давно в альманахе «Охот­ничьи просторы» известный охотничий писатель Ник. Смир­нов убедительно рассказал, ссылаясь на авторитеты, что Ярос­лавна из знаменитого «Слова» рыдала, как пигалица (зегзица). В комментариях же к этому бессмертному памятнику литера­туры все еще переводят зегзицу кукушкой, не сильно учиты­вая, что слово «зегзица» и «зигичка» очень близки по звуча­нию, а последним кое-где называют чибиса или степную чайку - под таким именем он известен на Украине. Еще Гоголь запи­сал в своей записной книжке: «Степная чайка с хохлом в виде скобки». Очень верно подметил классик. Кстати, и целеустрем­ленный старательный полет пигалицы, заметный издали, бо­лее подходит для мысленного полета Ярославны, чем ворова­тые перелеты кукушки.

Жалобный плач чибиса вместе с голосами подлетающих в таком случае соседей переходит чуть ли не в многоголосый визг, если опасность серьезная. Запомнился такой хор у речной из­лучины, когда там среди весенних луж с талой водой белым днем рыскала облезшая лисица. Похоже, она быстро не выдер­жала «психической» атаки, которую непрерывно вели птицы, сменяя друг друга. Каждая с пронзительным криком и страш­ным уханьем крыльев закладывала самоубийственный вираж возле самого лисьего носа, и очень скоро лисица скрылась в прибрежном лозняке.

Раз за разом приходится плакать чибису, пока не подни­мутся на крыло молодые. После редко услышишь его вскрик.

Да и брачные песни у него совсем другие. К тому же он, подоб­но бекасу, умеет в период брачных игр издавать ухающие зву­ки взмахами широких крыльев и делать настоящие фигуры высшего пилотажа, даже переворачиваться в полете.

Чибисы улетают рано, поэтому редкие охотники добыва­ли их. Правда, большинство из них наверняка не поднимают ружье на чибиса: у нашего народа не принято считать охотни­чьей, съедобной птицей этого одного из главных вестников весны. Видно, потому он нынче и не входит в перечень охотни­чьих птиц, разрешенных к добыче. Правда, иногда азарт берет свое. Можно вспомнить рассказ Н. Пржевальского об одной из своих весенних охот.

«Недолго думая, я направился к ближайшему лугу, на ко­тором летало несколько чибисов. Но прилетевшая дичь снача­ла всегда осторожна... Мешкать было нечего, я выстрелил, и одна из дробин попала в шею несчастной птицы. Радостно схва­тил я и положил в ягдташ свою первую весеннюю добычу, на которую летом и не истратил бы заряда...»

Думаю, все же каждому охотнику будет приятно обнару­жить немалую стаю чибисов, опустившуюся где-нибудь на под­растающую отаву. Так, я однажды с удивлением обнаружил впереди себя около пяти десятков чибисов. Птицы сидели на небольшом лужку совершенно молча и почти не двигались - несмотря на их как будто контрастное оперение, заметить их было не так просто. Кстати, так же спокойно, терпеливо они сидят иногда вдоль дороги, когда в весеннюю непогоду поле вокруг них быстро белеет от падающего снега. Кажется, так и занесет их полностью, а они не сдвинутся.

Не знаю, как весной, а осенью подобраться на расстояние выстрела к ним практически невозможно. Это и вызывает жела­ние, вопреки традиции, скрадывать стайку: все с той же целью - убедиться, прав ли Аксаков, утверждавший, что «вкусом свое­го мяса пигалица никакого обыкновенного кулика не хуже».

Приятно и просто увидеть в поднебесье стайку и по харак­терному «мягкому», какому-то целенаправленному полету из­дали узнать не ворон с их вороватой и примитивной манерой лета, а «благородных» птиц, которыми можно любоваться и в небе, и на столе. Кстати, иногда поднимешь голову и заметишь птиц только благодаря единственному вскрику одной.

В Западной Европе с чибисом не церемонятся. Во Фран­ции за один сезон отстреливают до трехсот тысяч чибисов, ра­зумеется, прилетевших на зимовку. Там издревле распростра­нена охота именно на чибисов с использованием и профилей, и чучел. К сожалению, мы не научились подманивать этих сто­рожких к осени птиц и фактически не умеем на них охотиться - дарим эту дичь более расторопным.