Речной бобр - Известный строитель

Охота - Добыча охотника

Бобра, как и многих других пушных зверей, не стреляют или, по крайней мере, стараются не поднимать на него ружье. Это чисто промысловый вид, да и без индивидуального разре­шения ловить его нельзя. Но он уже одной своей жизнедеятель­ностью волнует охотника. А увидеть следы пребывания семей­ства бобров на речке, ручье, а то и на мелиоративной канаве, не составляет труда. Это единственный из зверей - настоящий строитель. Да, другие копают сложные норы, сооружают за­мысловатые гнезда, вроде беличьего, довольно уютно обустраивают свои логова, но до бобра им далеко. Он строит не толь­ко «хатки» для жилья, но и плотины - залог сытной жизни. На такое намного позже бобра стал способен человек, когда впер­вые огородил участок с бобами или другой древней сельхоз­культурой вокруг своей хижины.

Теперь не встретишь гигантских бобровых плотин, извес­тных из литературы, но, думаю, многим охотникам доводилось перебираться на другой берег протоки по крепкой плотине дли­ной хотя бы в несколько метров. Плотина нужна бобрам, что­бы поднять уровень воды и регулировать его потом таким об­разом, чтобы до корма всегда можно было добраться по воде, где они чувствуют себя в безопасности. Иная из плотин настоль­ко давно построена, что на ней появилась растительность, даже дерновина, а охотники и рыболовы проложили тропу. Но уз­нается капитальное сооружение трудолюбивых зверьков по разному уровню воды по сторонам и заметным свежим следам ремонта - обычно это одна или несколько палок с белым тор­цом, обработанным острыми зубами грызуна.

Идя приречной тропой и вспоминая добрым словом боб­ра, наладившего переправы через притоки, следует быть осто­рожным. Не раз вырвется и проклятие в его адрес, когда ухнешь неожиданно в довольно глубокую яму. В бобровых угодьях они встречаются повсеместно. Проваливаешься в широкие норы, которые бобры роют в подходящих берегах. Если обрывистых не затапливаемых берегов поблизости нет, можно увидеть воз­вышающуюся над водой «кучу хвороста» - бобровую хатку. Самого хозяина «усадьбы» редко удается увидеть. Зато напу­гать неожиданным громким всплеском хвоста он может. Зверек, заметив чужака, ныряет и при этом сильно ударяет широким хвостом по воде, предупреждая сородичей об опасности.

Издали заметны белеющие вновь строящиеся плотины или просто кормовые места. Экономный зверек использует в каче­стве материала стволы и ветки деревьев только после того, как обгрызет с них вкусную для него кору. Чаще всего он валиг осину, ивняк, но, за неимением их поблизости от воды, не от­казывается от березы и ольхи. Только хвойные деревья, похо­же, не трогает, даже просто чтобы «поточить зубы». Его резцы растут постоянно - постоянно надо работать, чтобы держать их в приемлемых рамках по длине.

Случается, возле глухой лесной речки наткнешься на на­стоящий лесоповал. Везде гниют толстые стволы осин, комли которых остались рядом с пнями, на которых не посидишь: они характерно «заточены». Предположения, что бобр валит дере­во всегда в сторону воды, не подтверждаются в таких местах. Стволы лежат беспорядочно.

Самый крепкий после выдры мех бобра некогда пользовал­ся невероятной популярностью. Бобров практически не осталось на огромной лесной территории из-за неумеренной охоты. Вид был на грани вымирания. В последнее время наблюдается об­ратное. Приходилось видеть в засушливый год высохшие ме­лиоративные канавы, на которых год-два назад водились боб­ры. По утверждению местных охотников, они вернутся снова, как только появится вода. В большом лесном массиве, где про­вели лесную мелиорацию, автомобиль порой не мог проехать по ровной лесной дороге только потому, что бобры, живущие рядом в канавах, подрыли дорожное полотно.

Строгая охрана способствовала такому увеличению чис­ленности бобра. В последнее время его «защищает» от чело­века низкий спрос на меха вообще и на бобровые шкурки в частности. Бобровый мех по прочности только немного усту­пает выдре, а своеобразной красотой вряд ли выгодно выде­ляется среди многих мехов. О старом бобре с темной подпу­шью и седой остью и писал великий поэт. В его время бобра ценили.

Наверное, охотники нашли бы применение меху бобра (в бобровой шапке не замерзнешь на вышке и зимой), но высо­кая стоимость разрешения на добычу и трудоемкость выдел­ки шкурки охлаждают их охотничий азарт. Ловят же их кап­канами, устанавливая их так, чтобы зверь упал в воду и быстро погиб.

Не представляет большой ценности в наше время и бобро­вая струя. Научная медицина не обнаружила в ней большой целительной силы, хотя набор веществ, из которого она состо­ит, очень многообразен и сложен.

Мясо бобра, который питается исключительно раститель­ным кормом, на мой взгляд, даже лучше зайчатины. Приго­товленное же специалистом, оно вообще может сойти за дели­катес. Охотники, которые ловят бобра ради шкурки, давно усвоили эту простую истину - тушки не выбрасывают. С уче­том того, что весит она десятка два, а то и больше килограм­мов, то поступают они очень правильно.