Топливо для костра

Охота - В помощь новичку

Если собака - душа охоты, то костер - душа привала охот­ника, рыболова, да и вообще любого лесного бродяги. Чтобы разжечь нормальный костер, нужно топливо. В наших лесных краях это, конечно же, дрова. Казалось бы, какие могут быть проблемы с ними в лесу: собирай, ломай, руби да вали на огонь и вся недолга...

Порой так и поступают. В итоге видишь, как на поляне собрались люди возле кучи хвороста, из середины которой клубится дым, а главный «кочегар» стоит на коленях с рас­красневшимся, вымазанным сажей лицом и что силы дует на угольки.

Конечно, такой костер разложен просто так, наспех - на нем не планировалось жарить мясо или кипятить чай, разве что разогреют банку с тушенкой. Настоящий же костер для обо­грева, сушки, приготовления пищи или просто для дополни­тельного удовольствия и освещения при дружеской беседе уст­роить не так просто. В первую очередь приходится позаботиться о дровах.

С уверенностью можно сказать, что хороших дров не за­готовишь без топора. Можно попытаться собрать всякие «по­рубочные остатки», но и их придется ломать на коленке, что­бы слишком длинный сук не торчал из огня прямо над скатер­тью вашего импровизированного стола. К тому же валежник, подсыхающий на сырой земле, скорее всего окажется полу­сгнившим, не дающим хорошего пламени и углей.

Опытные таежники, путешественники считают, что для костра лучше всего подходят сухостойные деревья. Погибшие на корню, они постоянно обдуваются ветром и поэтому долго не трухлявеют. Такие деревца, управиться с которыми по си­лам одному человеку, всегда отыщутся в любом лесу. Да и на берегу, в зарослях кустарника, далеко заметны голые сучья за­сохших на корню ольх и лозин.

Кто уж взялся за разжигание настоящего костра, тому не­пременно захочется подбрасывать в огонь тяжелые вязовые, дубовые, ясеневые поленья, дающие много жару и не разбра­сывающие угольки. Правильно охарактеризовал ясеневые дро­ва дальневосточный писатель и охотник А. Буйлов. Хотя он говорит об использовании их в печке, высокое качество таких дров хорошо заметно и в костре.

«Сырые ясеневые поленья, действительно, очень долго го­рят в наглухо закрытой, без поддувала, печке - с торцов поле­на вода течет, шипит, пузырится, а снизу жар ровный, непод­ступный - хоть чугун расплавляй».

Правда, не всегда найдешь высохшие деревца этих ценных пород, к тому же и разделывать их в походных условиях намно­го труднее, чем, например, иву или ольху. Эти же вездесущие деревья да еще осина попадаются везде, и дрова из них вполне подходят для костра на недолгом привале, когда не надо печь хлеб или жарить над углями целую тушу. Хороша и береза, но ее береста дает много копоти. К тому же, у сухостойной березы кора не отваливается, древесина под ней не просыхает и быстро пре­вращается в труху - найти крепкое дерево можно не всегда.

Разумеется, никто не запрещает бросать в открытый огонь костра смолистые еловые чурки. Только в этом случае есть риск подскочить неожиданно, когда невесть откуда свалившийся уго­лек прожжет штанину, или, что хуже, обнаружишь позже дыры на одежде, палатке или байдарке. Еловые дрова предупреждают об этом частой и громкой «пальбой», но за каждым выстрелом не уследишь, да и хлопотно всякий раз тушить «микропожары».

В настоящее время большинство охотников и рыболовов практически утратило возможность отдыхать и жечь костры в степях, горах и тундре. Зато некоторые смогут побывать прак­тически в любом уголке земного шара. Думаю, все равно лю­бому будет интересно знать, что идет в костер там, где растут неведомые деревья или не растут вовсе.

Больше четырехсот лет назад среднеазиатский правитель и поэт Бабур в своих путевых заметках оставил свидетельство употребления различных дров жителями тамошних краев.

«Хотя в Кабуле зимой падает глубокий снег, но там есть хорошие дрова. На дрова там идет мастиковое дерево, дуб, миндальное дерево и кирханд; лучшее из них мастиковое дере­во: оно горит ярко и дым от него хорошо пахнет, уголья дер­жатся долго, свежее оно тоже горит».

А вот как поэтично описал топливо, идущее на охотничьи костры, американский натуралист нашего века Олдо Леопольд:

«В дельте Колорадо жгут только прозопис - самое душис­тое из всех душистых топлив...

Нам доводилось стряпать на углях белого дуба в кукуруз­ном поясе, мы коптили наши котелки сосновым дымом в се­верных лесах, мы тушили оленьи ребра на аризонском можже­вельнике, но мы не знали, что такое совершенство, пока не поджарили молодого гуся на прозописе дельты.

Искривленные нетленные скелеты этих древних деревь­ев, обработанные тысячами заморозков и наводнений, просушенные тысячами солнц... Угли прозописа долго хранят жар...»

Путешественник, оказавшийся вблизи Колорадо и попро­бовавший стряпню на таком прекрасном топливе, пусть вспом­нит, что и наша ничем не приметная внешне ольха, славится тем, что, тлея, выделяет дым, делающий золотистыми и вкус­ными любые продукты, годные для копчения.

В безлесных местах выбора нет, на топливо идут даже ве­точки или корневища приземистых кустарников, добытые ча­сто прямо из-под снега.

«Охото вернулся с водой и большой охапкой зеленых иво­вых прутьев, не толще обыкновенного карандаша», - писал канадский писатель и биолог Фарли Моуэт про свое посеще­ние эскимосов, живущих в тундре Северной Америки. Такого скудного топлива вполне хватает привычным людям, чтобы вскипятить чай, а то и приготовить что-нибудь из еды.

В сухих степях порой нельзя отыскать и кустарников. Тог­да приходится пользоваться сухой травой. Все знают, что в степ­ных селах, возможно кое-где и теперь, топят печи соломой. Там же, где люди не занимаются земледелием, травяные стебельки на необозримых пространствах для них «собирают» крупные травоядные животные - костры разжигают из их высохшего помета. Великий исследователь Центральной Азии Николай Михайлович Пржевальский не понаслышке знал, что подхо­дит для костра в песках.

«Топливом, как и везде почти в пустыне, служит сухой помет домашних животных, называемый монголами аргал. Лучшим считается аргал рогатого скота, затем верблюжий и лошадиный; при нужде употребляют и бараний. Зажигать по­добное топливо нужно с умением, тогда оно горит хорошо...»

Писатель и охотник Ефим Пермитин приводит конкрет­ное описание разжигания костра в степи: «Полковник тщатель­но перещупал собранный аргал, выбрал сухие, как порох, по­белевшие от времени шарики и сложил их с продушинами так ловко, что даже легонький ветерок мог свободно раздувать пламя. Потом измял полынные былки и еще какие-то веточки, положил их в середину своего сооружения и поджег. Огонь взял­ся сразу. Аргал горел жарким синеватым пламенем, со всех сто­рон облизывал и днище, и бока чайника. От костра далеко рас­пространился незабываемый на всю жизнь какой-то особенно душистый степной дымок...»

О приятном аромате дыма таких костров писал и М. Пессен - современный французский исследователь княжества Му­станг, затерявшегося в горах Тибета.

«Ввиду отсутствия растительности дрова - дефицит в Му­станге; топят, когда удается, узловатыми корневищами кустар­ников, растущих в более влажной зоне. Но обычное топливо - ячий кизяк, причем, сгорая, он дает удивительно приятный дым, отдаленно напоминающий ладан».

Пржевальский писал и том, что собранный из-под снега, особенно ближе к весне, аргал был сырым - его очень трудно было разжечь и потом он сильно дымил.

«Для того же, чтобы хотя немного посидеть вечером без сильного дыма, но при огне в юрте, мы собирали сухие ство­лики реамюрии, более похожие на ломаные баранки, чем на материал для топлива, и этими «дровами» согревали и осве­щали себя в течение какого-нибудь получаса», - писал путе­шественник.

Когда экспедиция в пустыне попадала в саксауловый «лес», проблемы исчезали.

«На поделки описываемое дерево негодно, потому что крохко и дрябло; зато оно горит превосходно... Саксауловые дрова, словно каменный уголь, горят очень жарко и, перего­рев, еще надолго сохраняют огонь...»

Пожалуй, о самом любопытном костре на острове Восточ­ный Фолкленд рассказал великий ученый Чарльз Дарвин: «До­лина была отлично укрыта от холодного ветра, но тут было очень мало хворосту для костра. Гаучосы, однако, вскоре отыс­кали нечто такое, из чего, к моему изумлению, получился кос­тер столь же жаркий, как из углей; то был скелет недавно уби­того бычка, с которого мясо склевали стервятники. Гаучосы рассказали мне, что зимой они зачастую убивают животное, снимают ножом мясо с костей, а потом на этих же костях под­жаривают мясо себе на ужин».

Примусы, паяльные лампы, малогабаритные газовые пли­ты позволяют современному механизированному туристу обо­греваться и готовить пищу, используя в качестве горючего бен­зин и пропан, но ни один самый ярый поклонник технических достижений не станет утверждать, что запах очень калорий­ного и бездымно сгораемого топлива напоминает аромат ла­дана.

Стоит ли и ехать на берег лесной речки, чтобы вместо ко­стра из ольховых полешек с добавлением можжевеловых вето­чек зажечь примус и вдыхать ту же бензиновую гарь, что и в городе? В таком случае уж лучше захватить из магазина пакет с настоящим древесным углем.